Il la reconnaissait mais ne se souvenait plus de son nom. Une habituée. Sans doute admise dans la matinée. Elle avait une peau d'aspirine. Ses traits étaient ravagés par l'angoisse. Son corps, squelettique, hérissé d'angles et de saillies. Elle enfournait les écailles dans sa bouche, à pleines mains, comme des corn-flakes. Il y avait du sang sur ses doigts. Sur les fragments. Sur ses lèvres.
Он узнал ее, хотя имени не помнил. Она у них уже лежала. Должно быть, ее привезли утром. Кожа у нее была белая, как таблетка аспирина. Лицо искажено страхом. Тощая, ходячий скелет - кости так и выпирают. Она все сдирала со стены чешуйки побелки и горстями, как кукурузные хлопья, запихивала в рот. В крови у нее были не только пальцы, но и рот. И стена уже была в крови.